Эта концепция была сразу же заострена Паулем Фейерабендом, выступившим в роли нового героя 1960-1970-х гг. У Фейерабенда она приобрела примерно следующий вид1. Поскольку теории являются целостными образованиями, то одно и то же понятие, входя в различные теории, в общем контексте теорий приобретает различные значения. Скажем, «время» в механике И. Ньютона и в термодинамике С. Карно, «ген» в теории Г. Менделя и в молекулярной биологии, «горение» в теории флогистона и у А. Лавуазье — на самом деле означают совершенно различные вещи. Нечто подобное высказывал и сам Т. Кун; широко известно его утверждение о том, что при переходе от одной теории к другой слова «change their meanings or conditions of applicability in subtle way» (неуловимым способом изменяют свои значения или условия применимости)2. Это означает, что мы не можем сравнивать научные теории поэлементно, теории оказываются концептуально замкнутыми и несоизмеримыми. Комплекс представлений подобного рода получил в литературе название «тезис Куна—Фейерабенда».
Следует заметить, что тезис Куна—Фейерабенда исходно не был сформулирован достаточно четким образом. Однако он явно располагал к иррационалистическим интерпретациям, которые не заставили себя ждать. Многочисленные дискуссии вокруг этой темы показали, что ключевая интуиция, питающая проблему несоизмеримости, затрагивает действительно важную проблему философии науки. Но попытки прояснить ее столкнулись с новыми трудностями различного порядка. Состояние проблемы было отягощено и разросшейся доксографией, т.е. постоянным обсуждением мнений, вторичным выяснением того, кто из авторов что говорил и кто был не так понят. Итак, наслаивающиеся разночтения неверо ятно осложнили дело. Пожалуй, мало найдется тем последних десятилетий, которые носили бы настолько запутанный характер. Обилие различных интерпретаций этой проблемы лишь указывает на то, что она до сих пор не имеет окончательного решения (если она вообще может его иметь). Возможно, это вообще один из самых сложных вопросов современной философии.