В этом ракурсе рациональность отождествляется с общим критическим настроем сообщества, с процедурами строгих и перекрестных проверок, с готовностью отбросить любые конструкции, обнаружившие свою неудовлетворительность. Такой подход погружает понятие рациональности в существенно прагматический контекст. Само понятие критической установки связано в большей мере с поведением сообщества, чем с возможностью уточнить критерии рациональности с помощью каких-либо логических нормативов. Достоинством этого подхода является возможность распространить понятие рациональности и на другие области человеческой деятельности (всюду, где только возможен собственный критико-аргументационный базис). Недостаток же в том, что он оставляет слишком широкий простор для дальнейших конкретизаций непосредственных критериев рациональности в науке.
Согласованность. Данное понятие лежит в основе подхода, пытающегося оценить рациональность некоторой деятельности через взаимоотношения ее внутренних составляющих. В различных вариантах это выглядит как проблема соответствия друг другу: целей деятельности, используемых ею методов, регулирующих ее норм и правил, придающих ей смысл ценностей, достигаемых ею результатов. Так, часто используют анализ типа «цель—средство» или щель—результат»; при этом проблема рациональности сводится к понятию эффективности (подобный подход называют также инструментальным). К плюсам этого подхода относится то, что он во многом соответствует интуитивному представлению о действительно рациональной деятельности и, кроме того, позволяет изучать рациональность весьма различных структур действий. Корректная экспликация подхода «цель— средство» дана Р. Фоли в «Эпистемической рациональности», (1988).
Однако анализ в терминах согласованности целей, средств и т.п. тоже не является вполне удовлетворительным, встречает возражения. Так, попытка оправдания процедур и норм научной деятельности посредством достижения ею каких-то целей или соотнесения с какими-то ценностями ставит перед нами новые вопросы. Как в действительности следует определить для той или иной деятельности меру согласованности ее норм с целями и ценностями? Достаточно ли согласование целей и средств для оценки рациональности действия? Критики подхода «цель—средство» неоднократно отмечали, что согласованность целей и средств не есть самооправдывающееся качество (Г. Сигел, К. Хюбнер и др.). Ведь мы в общем случае не учреждаем цели лишь на том основании, что они достижимы, т.к. даже если наши действия адекватны для достижения целей, это еще не означает, что данных целей вообще стоит достигать1. Наоборот, сами цели могут быть оценены относительно их рациональности.