Действительно, сообщество принимает новую парадигму с намерением решить оказавшиеся неприступными задачи, объяснить плохо поддающиеся пониманию явления. Поэтому новая теоретическая система всегда наследует хотя бы некоторое множество проблем старой, хотя и значительно пересматривает их и дает им новую трактовку. Кроме того, восходящая теория наследует ряд понятий старой (хотя и придает им уже другой смысл, обновляет их), сохраняет некоторые законы, а также более общие положения — принципы (скажем, законы сохранения, принципы симметрии). Часто какие-то элементы старой теории неуловимым образом подготавливают новые концептуальные ориентиры. (Как, например, по словам Л. де Бройля, теория Гамильтона—Якоби как бы уже подготавливает переход от классической механики к волновой)
Е.А. Мамчур, Н.Ф. Овчинников и А.П. Огурцов отмечают, что можно говорить о преемственности научных теорий на трех уровнях — на уровне математического аппарата, на уровне понятий и на уровне фактов. Ситуация с наследованием математического аппарата — наиболее прозрачная (прежде всего здесь возможен предельный переход на уровне математического аппарата теорий). С понятиями и фактами дело обстоит сложнее (из-за изменения смысла, как минимум, некоторых понятий старой системы в новой и из-за феномена теоретической нагруженности
фактов). Однако, как подчеркивают авторы, всегда сохраняется некоторая базисная инвариантность смысла научных понятий в переходе между теориями, и всегда сохраняется некий инвариант в массиве фактуального содержания, не зависимый от существенно отличающихся толкований его в различных теориях2.
Сложность и богатство самого универсума межтеоретических взаимоотношений не позволяют нам дать универсальное описание того, что именно и в каком виде сохраняется или изменяется при переходе от одной теории к другой. Достаточно вспомнить, что всякая научная теория не является замкнутым и формализуемым продуктом, но представляет собой сложное смысловое образование, уходящее корнями в принципиально неформализуемый содержательно-предпосылочный контекст. Вспомним и ту тривиальную истину, что ход научного познания непредсказуем. Что конкретно сохранится в будущей теории, мы никогда не можем знать заранее и в общем случае никогда не сможем указать, где следует ожидать выхода за рамки нынешних теорий или откуда грядет революция. Мы не можем ставить своей целью во что бы то ни стало сохранить какие-то достижения, ведь будущее обновление может отбросить представления, кажущиеся самыми незыблемыми.